«Ведение о Боге неложное, вера глубоко-внедренная, при презрении всего видимого, и добродетельное действование, чуждое самолюбия – се треплетная вервь, которая, по Соломону, не скоро расторгнется (Еккл. 4, 12) от духов лукавствия.» (Добротолюбие. Т.5. С.74)
«Верою чаем получить воздаяния за труды; потому легко переносим труды доброделания. Духом же Святым будучи в чем удостоверяемы, любовию воспаряем к Богу.» (Добротолюбие. Т.5. С.75)
«Но когда, по ослаблении в душе усилий ревности о добром, и ум вследствие небрежного и беспорядочного поведения начнет вращаться в смутительных и омрачительных воображениях, и труды по добродетели, при лености к богомыслию и молитве, престанут.» (Добротолюбие. Т.5. С.75)
«Умным зрением приемлем свет Божественный, ведение сокровенных таин Божиих; душевным вниманием восхождение (возникновение) в сердце помыслов располагаем с разумом (или распоряжаемся ими, различая хорошие от худых); разумным рассуждением, как вкусом, распознаем виды разумений, и те, которые произрастают из горького корня, или преобразуем в сладкую для души пищу, или совсем отбрасываем, а которые от былий добрых и злачных отрождаются, те приемлем, пленяюще всяк разум в послушание Христово (2 Кор. 10, 5); умным постижением обоняем мысленное миро благодати Духа, исполняясь веселием и радованием сердечным; бодренным трезвением сердца благоумно ощущаем, как свыше Дух орошает пламень наших добрых вожделений или согревает наши силы, охладевшие под действием хлада страстей.» (Добротолюбие. Т.5. С.76)
«Для тех, как преданных упокоению тела и наслаждению чувственными удовольствиями, труды и подвиги добродетели неприятны и жестоки, так как они не предпринимали сланость удовольствий сих отмывать потоками слез; а для этой (т. е. для души, работающей Богу) они вожделенны и сладостны.» (Добротолюбие. Т.5. С.78)
«Труды мучительными кажутся вначале для всех, вводимых в поты и подвиги духовные. Когда же они начнут охотно упражняться в них для возращения в себе добрых расположений и достигнут до средины преуспеяния в том; тогда труды сии являются для них источником дивной некоей отрады и утешения. А когда, наконец, мертвенное сие мудрование плоти пожрется бессмертною жизнию, подаемою присещением Духа Святого в тех, кои, пребывая в неутомимых трудах, простираются к последним пределам добродетели; тогда лица такие исполняются неизреченною радостию и веселием, потому что чрез это в них самих открывается чистый источник слез и сладкие струи свыше дождем льющегося утешения.» (Добротолюбие. Т.5. С.79)
«Если желаешь достигнуть последних пределов добродетели и непогрешительно обрести путь ведущий к Богу, не давай сна очам своим, ни веждям своим дремания или, покоя скраниам (вискам, бокам) своим (Пс. 131, 4), пока многими трудами и слезами не обретешь места бесстрастия для изможденной души твоей и не внидешь в святилище ведения Божия и чрез ипостасную Премудрость Его не прозришь разумно в последние концы человеческих дел, и презрев дольнее, жаждательнейше, подобно еленю, не востечешь на высшие горы созерцания.» (Добротолюбие. Т.5. С.79)
«Краткий путь к стяжанию добродетели для начинающих есть молчание уст, смежение очей и ушей до глухоты заткнутие.» (Добротолюбие. Т.5. С.79)
«В главе всех добродетелей шествует искренняя вера, при коей душа не колеблющеюся водится мыслию, но всецело отметает самолюбие. Ибо только что выступившему на подвиги ничто так не препятствует исполнять делом заповеди, как всезлобнейшее самолюбие (жаление плоти). Оно служит препоною к преуспеянию даже и ревностным. Оно влагает в них мысль о неисцельных болезнях и страданиях тела (если станут строго жить) и тем охлаждает жар ревности душевной и склоняет ее отказаться от злостраданий (произвольных лишений) ради добродетели, как навета против самоугодливой жизни.» (Добротолюбие. Т.5. С.80)
«Кто трудолюбно начал исполнять Заповеди Божии и с теплым рачением взял на рамена свои легкий ярем подвижничества: тот не щадит здоровья тела, не ужасается тяжелости дел добродетели, не отступает в болезненном страхе пред трудами и не посматривает на другого кого, нерадиво и беспечно относящегося к подвигам; но с горячим желанием шествует стезею добродетелей во всяком злострадании (при всяких лишениях), смотря на себя одного и на заповеди Бога, и каждодневно бросает в слезах семена свои на поле живых, пока породится в нем злак бесстрастия, возрастет в стебель ведения божественного и даст клас, приносящий зерно слова и порождения правды.» (Добротолюбие. Т.5. С.80)
«Ибо если оно божественными занимается вещами и с любовию удобряет поле смиреномудрия, то, имея слезное свыше орошение, возделывает к Богу любовь и веру, а к ближнему сострадание, чрез кои душа, отображая в себе красоту образа Христова, бывает светом для людей, лучами добродетелей привлекая к себе взоры их и всех возбуждая к славословию Бога. Если же оно занимается вещами дольними и человеческими и подземные прокапывает и взрывает мины греха, то, обдаваемо будучи снизу смрадом и мраком, возделывает ненависть и отвращение к добру, чрез кои душа, отображая в себе перстный и безобразный образ ветхого человека, мраком всецело бывает для приближающихся, непотребными делами и беседами развращая незлобивые и неутвержденные души и возбуждая хулы на Бога.» (Добротолюбие. Т.5. С.81)
«Так что отсюда для всех, видящих добре, явно есть бывает, кто из таковых находится еще в рабстве нечистых страстей и состоит под невольным законом земного мудрования, и кто освобожден от такого рабства законом Духа.» (Добротолюбие. Т.5. С.81)
«Начало греха гордыня (Сир. 10, 15). И ему ни в чем другом не найти врачевства и избавления от овладевших его жизнию страстей и демонов, как в возведении себя в прежнее благонастроение чрез покаяние, избрав себе в посредники при сем добрые – смирение и сознание своих мер, под действием коих всякий, добре стоящий на основании добродетелей, почитает себя низшим всякой твари.» (Добротолюбие. Т.5. С.82)
«Равное зло есть и пред Богом, и пред людьми, во Христе живущими, как то, когда кто страстен делами, так и то, когда кто надменен в добродетелях духом самомнения.» (Добротолюбие. Т.5. С.82)
«Всякое подвизающихся оставление благодатию бывает обыкновенно за следующие вины: за тщеславие, за осуждение ближнего и надмение добродетелями.» (Добротолюбие. Т.5. С.84)
«Не то только есть нечистота и осквернение души, когда кто нечист бывает от скверных страстных помышлений; но и то, если кто превозносится всегдашнею исправностию поведения и надымается добродетелями, также, когда много думает о своей премудрости и своем познании Бога и осуждает кажущихся беспечными и нерадивыми братий. Это видно из притчи о мытаре и фарисее.» (Добротолюбие. Т.5. С.84)
«Не думай получить ослабу от страстей и избежать осквернения происходящими от них страстными помышлениями, нося еще в себе гордостное и дмящееся о добродетелях мудрование.» (Добротолюбие. Т.5. С.84)
«Творения же Божии все добры зело, по слову Самого Бога, и ничего не имеют такого, что давало бы основание к похулению создания Божия.» (Добротолюбие. Т.5. С.85)
«Ибо если ты имеешь у себя основание благочестия, усердно заложенное прежде деятельными добродетелями, то, хотя бы построенная тобою на нем из разных камней добродетели храмина его, поколеблена быв, подверглась падению и разорению с верха до низу, до самого лица страшнейшей земли зол, и тогда Бог не забудет прежних твоих трудов и потов, коль скоро ты сокрушенное от падений своих носишь сердце, которое, помня прежние дни, с воздыханием взывает к Нему о своих падениях. Призирая, воззрит Он на тебя, трепещущаго словес Его (Ис. 66, 2), невидимо коснется очес болезнующего сердца твоего, и прежде трудами заложенное тобою основание добродетели взяв под свой покров, даст тебе силу, большую и совершеннейшую прежней силы в пламенной ревности горящего духа, на то, чтоб ты снова трудолюбно стяжал дела добродетели, сгубленные по зависти лукавого, и в духе смирения воздвигнул дом ее, светлейший прежнего, для вечного ее упокоения, как написано (Пс. 131, 14).» (Добротолюбие. Т.5. С.85-86)
«Почему ничто другое так Ему не любезно и не привлекательно во всякой воистину добродетели, и ничто так не сильно возвысит нас от гноища страстей, как кротость, смирение и любовь к ближнему: так что, когда мы творим добродетели без соприсутствия их, тогда всякое наше делание суетно, и всякий труд подвизания бесполезен и Богу неприятен.» (Добротолюбие. Т.5. С.86)
«Вводимым в жизнь добродетельную к исполнению заповедей и избежанию грехов содействует страх мучений вечных. Тем же, которые чрез добродетель достигли до созерцания славы Божией, – иной, подобно тому, сопутствует страх, крайне страшный им из любви к Богу, страх чистый, который и содействует им к неуклонному пребыванию в любви Божией, так как они боятся страшного от нее поскользновения.» (Добротолюбие. Т.5. С.86)
«Люта и неудобопобедима страсть хуления, которая источником своим имеет гордостное мнение сатанинское. Она и на всех, по Богу живущих добродетельно, нападает, но особенно на тех, кои преуспели в молитве и созерцании божественных вещей.» (Добротолюбие. Т.5. С.87)
«Не принимай всеваемых в тебя помыслов на ближнего по подозрениям, потому что они лживы, гибельны и всегда прельстительны. Знай, что чрез это демоны покушаются ввергать в ров пагубы тех, кои делают уже успехи в добродетелях: ибо иначе не могут они кого-либо из подвизающихся направить в ров осуждения и деятельного греха, как внушив ему наперед принять лукавые подозрения на ближнего по его внешнему поведению и обычаю, потому что, подводя его таким образом самого под суд (за осуждение) и доводя до падения в грех, они вплетают его в осуждение вместе с миром по следующему святому изречению: аще бо быхом себе разсуждали, не быхом осуждени были: судими же (судя же других), от Господа наказуемся, да не с миром осудимся (1 Кор. 11, 31, 32).» (Добротолюбие. Т.5. С.88)
«Когда по небрежности дадим демонам место влагать в уши наши подозрения на братий, – именно не наблюдая за движениями очей, тогда доводимы бываем ими до осуждения иной раз даже и совершенных в добродетели.» (Добротолюбие. Т.5. С.88)
«Говорят, слышал я, будто невозможно навыкнуть добродетели без ухода в даль и убежания в пустыню, и удивлялся, как вздумалось им неопределимое определять местом. Ибо если навык в добродетели есть восстановление сил души в первобытное благородство и сочетание воедино главнейших добродетелей для свойственного ей по естеству действования; а это не совне привходит в нас, как нечто вводное, а прирождено нам от сотворения, и чрез это входим мы в Царствие Небесное, которое внутрь нас есть, – по слову Господа: то пустынь излишня, когда мы и без нее входим в Царствие чрез покаяние и всякое хранение заповедей, – что возможно на всяком месте владычества Божия, как поет божественный Давид: благослови, душе моя, Господа, на всяком месте владычества Его (Пс. 102, 22).» (Добротолюбие. Т.5. С.89-90)
«Кто, убежав в пустыню, может узнавать набеги бесов и подступы страстей, явные и неявные, или на них делать нападение, наперед добре не обучившись отсечению своей воли среди общества братий, под руководством опытного вождя в деле такой брани невидимой и мысленной?» (Добротолюбие. Т.5. С.90)
«Если же таким образом не убежишь ты от сего мира, то убежание из мира видимого нисколько не послужит тебе к преуспеянию в добродетелях и соединению с Богом.» (Добротолюбие. Т.5. С.91)
«Сие горе навлекает на себя тот, кто, потеряв благоговеинство и небрежно без страха Божия ведя себя посреди собора братий, многим из простейших подает соблазны. Он то действиями своими, образом держания тела и нехорошими привычками, то словами и беседою растленною растлевает души и нравы добрые и благие.» (Добротолюбие. Т.5. С.91-92)
«Свет есть таковой, как добродетельный по жизни, просветительный в слове, мудрый в совете; соль, как богатый божественным ведением и сильный в премудрости Божией; жизнь, как словесами беседы своей оживляющий умерщвленных страстями и выводящий их из ада отчаяния: и при сем светом дел своих праведных сияя пред лицом людей и освещая их, приятностию и горькостию словес своих восстягивая их от разленения и избавляя от растления страстей; а жизненностию речей своих подавая оживление душам, умерщвленным грехом.» (Добротолюбие. Т.5. С.92)
«Когда нечистый сей и многокозненный бес приступит к тебе и, если ты делаешь успехи в добродетели, начнет пророчить тебе высоту престолов, приводя на память в помыслах деятельность твою и превознося ее, как превышающую других, и представляя тебе, что ты довольно силен даже и для того, чтоб руководить других; тогда схватив его мысленно, не пускай убежать от тебя, если свыше получил ты силу поступать так, и, взяв его, пойди с ним мыслию в воображении к какому-нибудь прежде сделанному тобою худому делу и, обнажив его пред ним, скажи ему: делающие такия дела достойны ли взойти на сию высоту предстоятельства, и кажутся ли они тебе довольно гожими к тому, чтоб руководить души и приводить их спасенными ко Христу?» (Добротолюбие. Т.5. С.92)
«Болезни полезны для тех, кои только вводятся в добродетельную жизнь, тем, что содействуют им к истощанию и усмирению горячей плоти.» (Добротолюбие. Т.5. С.94)
«От беспорядочной и неровной диеты у многих часто рождаются болезни, когда кто-то при усилении ревнования о трудах добродетельных безмерно и без рассуждения налегает на крайнее неядение, то при ослаблении его поблажает телу, естественно врагу нашему, многоядением и пресыщением. Необходимо мерное воздержание и для тех, кои вступают на путь добродетели, и для тех, кои прошли за средину подвигов и простираются к области высшего созерцания. Оно – мать здравия, друг целомудрия и сотоварищ смиренномудрия.» (Добротолюбие. Т.5. С.94)
«Состоя в подвиге по деятельному любомудрию добродетели, внимательнее наблюдай за наветами губительных бесов. Ибо сколько положишь ты восхождений преуспеяния в высших добродетелях, сколько увеличится Божественный свет в молитвах твоих и ты благодатию Духа Святого внидешь в откровения и видения неизреченные: столько они, видя тебя восходящим к небесам, скрежещут зубами и старательно простирают многоплетенные сети свои по мысленному воздуху.»(Добротолюбие. Т.5.С.96)
«Душа, уязвленная любовию к Богу и главнейшими добродетелями преисполненная, не только сопротивляется им в праведном гневе, но и бьет их нещадно, если есть какое чувство в них, как видится, оземленившихся вследствие отпадения от первого Божественного света.» (Добротолюбие. Т.5. С.97)
«Не может добрый источник испускать ручьи нечистые и вонючие, отдающиеся запахом мирским, – ни сердце, вне Царствия Небесного сущее, когда-либо источат струи божественной жизни, издающие благоухание мысленного мира.» (Добротолюбие. Т.5. С.97)
«Плотское устроение жизни то, когда всецело предаются удовольствиям и наслаждениям настоящей жизни, ничего не имея из душевного или духовного устроения и даже не желая стяжать то. Душевное стоит в средине между грехом и добродетелию, когда пекутся о довольстве и здоровьи тела, и заботятся о славе человеческой, равно и труды по добродетели не отметают, и избегают дел плотских, не прилежат ни к добродетели, ни к греху: к добродетели, по причине несладости ее для них и притрудности, а греху, из-за страха лишиться человеческих похвал. Духовное же устроение – то, когда не изволяют иметь ничего из первых двух и не допускают худа, отличающего каждое из них, но, будучи свободны от того и другого, на посребренных крылах любви и бесстрастия перелетают чрез обеи их, не позволяя себе делать ничего из запрещенного.» (Добротолюбие. Т.5. С.98)
«Душевно живущие и потому называемые душевными суть какие-то полу-умные и как бы параличом разбитые. Никакого никогда не имеют они усердия потрудиться в делах добродетели и исполнения Заповедей Божиих, и только славы ради человеческой избегают явных укоризненных дел. Одержимы будучи самолюбием, сею питательницею пагубных страстей, все попечение обращают они на сохранение здоровья и услаждение плоти, от всякой же скорби, от всякого труда и всякого злострадания из-за добродетели отказываются, паче надлежащего питая и грея враждебное нам тело.» (Добротолюбие. Т.5. С.99)
«Главные и начальственные над другими добродетели вместе с сотворением вселены в естество человеческое, из которых, как из четырех источников, реки всех других добродетелей наполняются водою и напаяют град Божий, который есть сердце, очищаемое и утешаемое слезами.» (Добротолюбие. Т.5. С.101)
«Многоискусный и многокозненный бес блуда для одних бывает причиною падения в ров тинный, для других служит бичом и жезлом праведным, для третьих – испытанием и камнем Лидийским. Из сих первое усматривается в новоначальных еще, когда они лениво и нерадиво тянут иго подвизания; второе – достигших средины преуспеяния в добродетели, когда они коснее простираются к ней; третье – в протянувших уже крыло ума к созерцанию, когда они только что сделали сильный порыв к совершеннейшему бесстрастию.» (Добротолюбие. Т.5. С.102)
«Смирение состоит не в наклонении выи, или в распущении волос, или в одеянии неопрятном, грубом и бедном, в чем многие поставляют всю суть добродетели сей, но в сокрушении сердца и смирении духа, как сказал Давид: дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50, 19).» (Добротолюбие. Т.5. С.104)
«Ино смиреннословие, ино смирение и ино смиренномудрие. Смиреннословие и смирение проявляются подвизающимися во всяком злострадании (в произвольных лишениях) и во внешних трудах добродетели, – так как они все обращаемы бывают на делания и занятия телесные, почему при них душа, не всегда бывая в твердом благонастроении, при встрече искушения смущается. А смиренномудрие, дело некое сущи божественное и великое, бывает в одних тех, кои наитием Утешителя переступили уже средину, т. е. далеко прошли вперед кратчайшим путем добродетели посредством всякого смирения.» (Добротолюбие. Т.5. С.104)
«Когда кто познает себя; а это требует многого совне охранения, упразднения от дел мирских и строгого испытания совести, – тогда тотчас внезапно приходит в душу и божественное некое паче слова смирение, приносящее сердцу сокрушение и слезы теплого умиления: так что тогда испытывающий его в себе действие почитает себя землею и пеплом, червем, а не человеком, недостойным даже и животной сей жизни, за превосходство сего дара Божия, в коем пребыть сподобившийся исполняется неизреченным некиим опьянением умиления, входит в глубину смирения и, из себя изшедши, ни во что вменяет все внешнее яства, пития, одеяния тела, – как изменившийся добрым изменением десницы Вышняго (Пс. 76, 11).» (Добротолюбие. Т.5. С.107)
«Смирение есть нечто величайшее в добродетелях: ибо оно в ком вкоренится чрез искреннее покаяние и в спутницы к себе приимет молитву с воздержанием, тех тотчас делает свободными от страстей, мир силам их подает, сердце очищает слезами и исполняет его тишины в нашествии Духа.» (Добротолюбие. Т.5. С.107)
«Сохрани ты мне добрый залог обогатительного смирения, в которое складываются на сохранение сокровенные сокровища любви, в коем хранятся маргариты умиления, – и Царь, Христос Бог, покоится как на престоле, окованном златом, разделяя дары Духа Святого питомцам его и великих сподобляя их удостоений: слова ведения Его, неизреченной Его премудрости, узрения божественных вещей, предузрение вещей человеческих, животворного умертвия в бесстрастии и соединения с Ним теснейшего для соцарствования с Ним в Царствии Отца и Бога, как Сам Он Ему молится, говоря о нас: Отче, их же дал еси Мне, хощу, да идеже есмь Аз, и тии будут со Мною (Ин.17, 24).» (Добротолюбие. Т.5. С.108)
«Исцелив таким образом тройственностию дарования мира троечастность души и к троичному возведши ее совершенству и с Самим Собою соединивши, всю уже делает ее Богом девственною, всю доброю, всю прекрасною, намастив ее благоуханием мира чистоты, и говорит ей: «востани, прииди, ближняя моя, добрая моя, голубице моя, в деятельном любомудрии. Яко се зима страстей прейде, дождь сластолюбивых помыслов отъиде, отъиде себе, цвети добродетелей с благоуханием помышлений явишася на земли сердца твоего. Востани, прииди ко Мне в разумном ведении естества, прииди ты, голубице моя сама о себе, в покров и мрак таинственного Богословия и веры, сего твердого во Мне Боге камня» (Песн. 2, 10–14).» (Добротолюбие. Т.5. С.110-111)
«Блажен мне из сподобившихся доброго изменения и восхода горе тот, кто, – деятельным любомудрием превзошедши стену страстных привычек и оттуда на посребренных крыльях бесстрастия в ведении поднявшись в мысленный воздух созерцания всего сущего, а отсюда вошедши в мрак Богословия, – почил наконец от всех сих дел своих в Боге блаженною жизнию: ибо он, соделавшись в совершенстве земным Ангелом и небесным человеком, прославил Бога в себе, чего ради и Бог прославил его.» (Добротолюбие. Т.5. С.111)
«У кого тщеславием напыщена душа; тому мечтаются добрая о нем молва, шумные ему встречи народные, предложение ему или получение им какого-либо чина или начальства. У кого душа горда и самомнением наполнена; тот видит себя разъезжающим на блестящих колесницах или летающих на крыльях по воздуху, а других всех трепещущими пред великостию власти его. Равным образом и Боголюбивый человек, как ревностный о делах добродетели и неутомимый в подвигах благочестия, имея душу чистую от пристрастия к вещественному, видит во сне или сбытие будущих вещей, или откровение страшных видений, и просыпаясь, всегда находит себя молящимся в умилении и мирном устроении души и тела, со слезами на ланитах и с беседою с Богом в устах.» (Добротолюбие. Т.5. С.113)
«Когда в безмолвии уготовляющий мед добродетелей станет выше смиренной плоти вследствие подвигов любомудрия (подвижнических) и его душевные силы придут в естественное состояние по причине низвержения долу мудрования (самомнения, гордости), когда, очистив сердце слезами, сделается он способным вмещать лучи Духа, облечется в нетленную животворную мертвость Христову и, сидя в горнице безмолвия, приимет Утешителя с огненным языком; тогда долженствует он с дерзновением глаголати величия Божия, и в Церкви велицей благовестить правду Его (Пс. 144, 5, 11, 12, 21; 39, 10), яко приявший внутрь чрева закон Духа, да не подобно оному рабу лукавому, скрывшему талант своего господина, ввержен будет в огнь вечный.» (Добротолюбие. Т.5. С.115)
«Качество же псалмопения и молитвы (доброе) состоит в том, чтобы молиться в духе умом; а умом молится кто когда, поя и молясь, он умом обозревает то, что содержится в Божественном Писании и приемлет восхождения разумений в сердце своем из боголепных мыслей, коими мысленно в воздух света восхищаемая душа светло осиявается, еще паче очищается, вся восторгается к небесам и созерцает красоты уготованных святым благ, вожделением коих возгораясь, тотчас являет плод молитвы источением из очес источника слез от действия светотворного Духа, доставляющих душе вкушение столь сладостное, что сподобившийся его нередко забывает совсем о телесной пище. Это и есть плод молитвы, от качества псалмопения порождающийся в душах, добре молящихся.» (Добротолюбие. Т.5. С.116)
«Волею предавший себя трудам добродетельным и с теплым усердием совершающий подвижнический путь, великих от Бога сподобляется даров.» (Добротолюбие. Т.5. С.118)
«Но желает, чтоб мы, и как елени, востекали на высокие горы заповедей Его, и были жаждательнейшими животворных вод Духа: чтоб, как они, по естеству, пожирая змий, в разгорячении от долгого бега, дивно превращают, как говорят, ядовитое естество змий в безвредную пищу; так и мы всякий помысл страстный, приемлемый во чрево мысленное, действием огневого бега путем Заповедей Божиих и силы Духа претворяли в благое и спасительное деяние добродетели, да явимся всякое разумение чрез деяние пленяющими в послушание Христово (2 Кор. 10, 5).» (Добротолюбие. Т.5. С.119)
«Благочестие же душевное, которое под действием божественных помышлений созерцается, как древо жизни, в мысленном делании ума, везде и во всем полезно, как чистоту сердца созидающее, как мир между силами души водворяющее, как всякую доброту духовную с собою вводящее: ума просвещение, чистоту тела, целомудрие, всестороннее воздержание, смиренномудрие, умиление, любовь, освящение, небесное ведение, мудрость слова и зрение Бога.» (Добротолюбие. Т.5. С.119)
«По порядкам и степеням любомудрой (подвижнической) жизни, надлежит нам всяко простираться в предняя и восходить к высшему, пребывая приснодвижными в тех, яже к Богу, и никогда усталости не зная в делании добра.» (Добротолюбие. Т.5. С.119)
«Нам же надлежит начинать с очистительного страха, т. е. со страха мук, чтоб, прежде посредством его отторгши себя от худа и покаянием очистившись от скверн греха, достигнуть и сего чистого страха, дара Духа, путем настоящим грядущи к нему и в нем упокоеваясь во всяком делании добродетели.» (Добротолюбие. Т.5. С.120-121)
English
Українська
Русский